На Алтае в моем селе стоит обелиск. Под ним никто не лежит, но на чугунных плитах ужасающе длинный ряд фамилий моих односельчан, тех, кто остался в безымянных, да братских могилах за тысячи верст от родимых мест. В майский день Победы приходит к нему народ. Приходят сыновья, уже старше своих погибших отцов, приходят седые невесты, так и не дождавшиеся своих суженых—безусых и нецелованных женихов. Согбенные годами матери утирают концами темных головных платков давно выплаканные глаза, горестно вздыхают, глядя на дорогу, ведущую в Бийск, по которой ушли сыновья легкой юношеской походкой, дав зарок вернуться. Вернулись похоронками на серой бумаге: (Ваш сын…брат…отец…в боях за социалистическую Родину…верный присяге…смертью храбрых…).
Столько лет минуло, как отгремел, отплясал и отплакал великий майский день – самый счастливый и самый горький праздник наш.
В то утро, еще до побудки, ворвался в матросский кубрик вахтенный и закричал, срывая голос: «Кончай ночевать! Победа!» Ошеломленные, еще боясь поверить (хотя все знали, все ждали, что вот-вот это слово будет произнесено), смотрели на вахтенного. А он смеялся и плакал. «Победа, братишки! Все! Конец!» И по-русски ахнув бескозырку под ноги, отбил чечетку, сам себе, подсвистывая да похлопывая. Долгожданная радость опалила нас и выкинула из постели. Не успев одеться, тискали мы друг друга в молодых объятьях и целовались. Морщились, если кто ненароком задевал незалеченную рану.
Серый и ветреный заполярный день от радости и возбуждения казался ярким и теплым. Хлопали на сопках зенитные орудия, били крупнокалиберные «орликоны» на миноносцах, тянулись в небо автоматные трассы. Салют Победы! На берегу, в увольнении, гражданский люд качал нас, целовал, протягивая алюминиевые кружки: «Выпей, сынок! Дождались светлого дня». Шумела голова от счастья.
А потом пошли мы в сопки, на кладбище. Там лежали летчики, пехотинцы, моряки, зенитчицы. У нас там был свой уголок, где лежали друзья-водолазы. Один раздавлен между бортом судна и понтоном, другой задохнулся на глубине, когда на катере взорвались баллоны с воздухом от пулеметной очереди «юнкерса», третий убит осколком на палубе… «На колени!» – глухо сказал мичман, у которого за войну никого не осталось из близких. Мы сняли бескозырки и опустились на колени. Нам было по девятнадцать, но за спиной у нас уже была война. Мы всё знали о войне и ничего о мирной жизни.
Мы были чистыми перед погибшими, каждый из нас мог оказаться под холмиком. Нам посчастливилось остаться в живых. И мы плакали. Горечь невосполнимых утрат сжимало горло. Много позднее это чувство, охватившее нас тогда выразил, великий русский поэт Александр Твардовский: «Я знаю, никакой моей вины в том, что другие не пришли с войны…но все же, все же, все же…»
Там и нашел нас командир корабля. Он тоже навестил могилы своих матросов. Тихо не по-уставному сказал: «Надо продолжать службу, ребята. Получен приказ – выйти в море. В восемнадцать ноль-ноль». Нас ждала глубина, ждали мины, ждали потопленные корабли, поднимая которые, гибнут водолазы.
Безмерно счастлив тот, кто не видел сиротских труб от сгоревших изб, не видел дымных развалин, усеянных железными зернами осколков; не представляет, что такое, когда в небе крутят черную «карусель» вражеские самолеты. Не видел голодной смерти детей, не ведает натасканных на людей овчарок; не знает горечи поражений, не боится почтальона, который может принести похоронку.
Давно на минных полях колосится рожь, над развалинами и пустырями встали белые города, заплыли раны на деревьях, а раны солдат все болят. Проснется ночью ветеран, осторожно погладит занывший рубец или нащупает под кожей осколок, что вдруг решил выйти, и вспомнит войну. И совсем не думает, что он герой, что освободил Европу от порабощения, что совершил подвиг, равного которому не было еще в истории человечества. Просто четыре года делал нужное для Родины дело. Возможно, он и слов-то Юлиуса Фучика не знает, что «герой тот, кто в нужный момент делает нужное для страны дело».
И после войны он жил без передышки. Только что выйдя из боя, не сменив гимнастерки, вступил он в другую жестокую битву—с разрухой и голодом. Надо было поднимать страну из развалин. И в послевоенное лихолетье опять делал нужное для Отечества дело.
Седой ветеран и сейчас впереди. Он наставник молодежи, он мастер, он ударник. Он знает – какое счастье работать, а не воевать.
Только в детективах, что захлестнули мутным потоком экран и книжные прилавки, война – легкое романтическое дело. Детективный «герой», этакий раскрасавец, супермен, обводит вокруг пальца врагов-недотеп или как гласит насмешливая народная поговорка: «одним махом семерых убивахом». И враги там наши глупы и трусливы. Победить слабого противника честь невелика. Мы победили сильного и жестокого врага. И нам было тяжело. Очень тяжело.
С бездумным легкомыслием, граничащим с преступной безответственностью, авторы таких «шедевров», такого дорожного чтива создают у молодежи лубочно-парадное отношение к войне. Мол, если что – шапками закидаем. Опасное успокоение. Единственно верный путь – показать новому поколению в полной мере великий подвиг отцов – это сказать о войне правду, одну только правду и ничего кроме правды.
Да, мы победили. Но необходимо помнить, что кроме победного 45-го был еще и 41-й. Именно в тот особо тяжелый для нас год, потрясенный горем советский человек почувствовал личную ответственность за судьбу Родины, с обнаженной ясностью осознал суровую необходимость заслонить своею грудью страну, понял, что никто кроме него не спасет Отечество. Захлебываясь кровью, хрипели от натуги, но не дрогнули, не опустили рук, свято верили в победу. И прежде чем настал светлый день 9 мая, мы прошли долгий, тяжкий, кровавый путь. И свершили подвиг. Не только военный, но и нравственный. Подвиг – категория нравственная. Побеждает тот, кто духовно, нравственно, идейно непоколебим. Подвиг подготавливается всей жизнью человека, всеми прожитыми годами.
Память о войне теперь работает на историю. Память о войне одна из главных гарантий мира, чтобы не разразилась над планетой третья мировая.
Мы отдаем благодарную дань павшим. Ищем имена безвестных, тех, кто лежит у дороги под осевшим холмиком; тех, кто не покинул горящий самолет; тех, кто штурмовал города; тех, кто партизанил. Все меньше и меньше безымянных могил, все больше и больше памятных мест, где мы ставим обелиски. Воздвигли обелиск, ожил человек, встал солдат из небытия. Память людская тоже жизнь.
По всей России стоят обелиски. Стоят как часовые мира. Хранят суровое молчание, что разноречивее любых слов. Горят Вечные огни, чтоб помнили люди пламя войны, поглотившее двадцать миллионов наших соотечественников.
Много сделано, много, чтобы в памяти народной павшие оставались живыми. Нет ничего благороднее и человечнее, как находить и восстанавливать имена погибших, нести цветы к их обелискам. И тем горестнее узнавать порой, что вот рядом живут безвестные ветераны, заплатившие за победу кровью, здоровьем.
Порой бываем мы к ним равнодушны, к крыльцу некоторых из них позаросли тропинки как это было недавно сообщено в «Комсомольской правде» о сигнальщике из 42-го, Евгении Дмитриевиче Леоникове. Шестнадцать лет жизни он прикован к постели. Или другой, раненый в позвоночник солдат, (вот уже тридцать лет т.е. с войны) находится без движения и уже десяток лет никто не поздравляет его с Днем Победы. Страшно читать о такой чудовищной забывчивости и невнимательности, о заживо погребенных солдатах. И возникает горестно-недоуменный вопрос: как же так, люди? Ищем за тысячи верст, ищем по всей стране имена безвестных, но порою не видим рядом их. А ведь это ветераны, те, кто защитил вас. Они лежали в ледяной воде под огнем противника, мерзли в окопах, ходили в атаки, задыхались в подводных лодках, горели в танках, мучились в госпиталях, убегали с недолеченной раной из госпиталей на фронт, заслонили своим телом страну. Рядом с вами солдаты. Неизвестные, живые. Нет у них высоких наград, ни громкой славы, они просто сделали нужное для Родины дело.
Помнить не только о павших, но и о живых – наша обязанность. Не посчитайте за трудность постучать в соседнюю дверь и поздравить седого ветерана 9 мая.
Каждый день, каждый час уходят из жизни ветераны… Уже вступило в пору зрелости послевоенное поколение, все меньше и меньше остается ветеранов. «Мы не от старости умрем, от старых ран умрем мы», – сказал поэт. Снаряды ложатся все ближе. Недолет. Перелет. В кого ударит следующий? Война была такая большая, такая жестокая, что до сих пор собирает свой неумолимый и страшный оброк.
Участник Великой Отечественной войны – великое почетное звание. Все – от солдата до маршала, и тот, кто получил только медаль «За победу над Германией» – равны перед войной и Победой. Высокое, светлое и скорбное слово Победа досталось тяжело. И за ценой они не постояли. Платили жизнью, кровью, здоровьем, счастьем. Нужна была Победа. Одна на всех. На живых и мертвых.
В пресветлый день Победы, когда понесете цветы к обелискам павших. Не забудьте о живых, о простых солдатах, участниках Великой Отечественной войны. Их уже мало. Они теперь как живые обелиски. Не ждите, когда они превратятся в каменные. Поздравьте их живых. Пока не поздно.
Виктор Ащеулов и Анатолий Соболев. 1982 год. Публикуется впервые.
…Помнится то давнее время, а точнее, тридцать пять лет тому назад я попросил моего старшего друга – писателя Анатолия Пантелеевича Соболева написать для меня этот очерк «Живые обелиски», на что он сразу же отозвался незамедлительно и стал кропотливо работать над ним, с постоянным напоминанием ему и поторапливанием, он не обижался на меня, но слово свое сдержал и в результате этот очерк оказался у меня под руками, и я решил его опубликовать впервые в таком варианте, но уже после того, как писателя – земляка и участника Великой Отечественной войны не стало среди нас…
А.П. Соболев родился на Алтае 6 мая 1926 года в селе Кытманово, а детство его прошло в селе Смоленское, где отец был в те суровые годы первым секретарём райкома.
Им написаны произведения: «Грозовая степь», «Безумству храбрых», «Пятьсот весёлый», «Награде не подлежит», «Якорей не бросать», «Искупление вины», «Штормовой пеленг», «Ночная радуга», «Три Ивана», «Тополиный пух», «Воробей – птица морская», «Кешка и Василёк» и др.
Член союза писателей СССР (1926-1986) Похоронен на родине в селе Смоленское на Аллее Славы. В доме, где прошло его детство, открыт дом-музей его имени.
Его имя носят улицы в селе Смоленское и в городе-курорте Белокурихе.
Материал подготовлен для публикации Членом Союза журналистов СССР и РФ Виктором Ащеуловым.
//Газета Город Белокуриха, №19 (353) от 14 мая 2015 г.
|
